Топ Дог - Страница 72

Это был номер человека, с которым он был знаком много лет и по «Вест Хэму», и по выездам за рубеж со сборной, но к которому раньше он никогда не обращался. Он звонил ему только раз, будучи в Глазго, когда приехал туда с толпой английских болельщиков и когда их окружили с тыла, так что Билли был вынужден вызвать подкрепление. Но и тогда это было последним шансом, так как он всегда старался избегать контактов с экстремистами, что в равной степени относилось и к тем, с кем он был знаком по «Вест Хэму». Потому что в Аптон—парке, в отличие от других клубов, славившихся определенной причастностью к политике, таких ребят скорее терпели, нежели принимали. «Молотки» были скорее общественной организацией, нежели политической, и именно поэтому они смогли стать одной большой счастливой семьей, что позволило им существовать в течение столь долгого времени. В их среде не существовало никаких разногласий.

Однако это не мешало некоторым из его пацанов связываться как с левыми, так и с правыми. Однако если дело доходило до выбора между Бригадой и политикой, то он делался всегда в пользу Бригады. Даже такие ребята, как Большой Марк, всегда понимали и принимали это. А круче его никого не было. И тем не менее Билли всегда старался держаться от него подальше во избежание каких бы то ни было догадок относительно его собственных политических пристрастий.

Он посмотрел на набранный номер и, вознеся молитву за трансляцию матча с «Вест Хэмом» в понедельник, нажал кнопку «связь». Ему ответил хриплый голос на кокни:

— Чего надо?

Билли на мгновение замешкался: акцент был несколько иным по сравнению с обычным ист-эндовским — несмотря на резкость и почти зловещую тональность, голос свидетельствовал об образованности своего обладателя.

— Это Марк?

— Да, а это кто?

— Марк, это Билли. Билли Эванс.

Тональность голоса тут же изменилась. Он стал менее агрессивным, хотя не менее устрашающим.

— А, привет, Билли-бой. В чем дело?

— Послушай, Марк, мне очень неприятно тебя обременять, старик, но мне нужна твоя помощь. При чем быстро. Кто у тебя может навести справки о двух ирландцах, разыскивающих меня?

Марк перезвонил как раз в тот момент, когда Билли входил в свой офис. И сообщенные им новости не были обнадеживающими.

— Ты спрашивал об этих ребятах, — начал он, — так насколько мне известно из моих источников, они не из ИРА, старик. Они лоялисты. То есть на нашей стороне, Билли. Чем ты их рассердил?

— Это долгая история, Марк, — ответил Билли. — Мне надо с ними как-то связаться. Я хочу с ними встретиться.

— Я попрошу передать им твой номер. Это единственное, что я могу сделать для тебя. Но если мы говорим об одних и тех же людях, то они относятся к активистам, так что это довольно быстро дойдет до них.

— Спасибо, Марк. Я тебе очень обязан. Последовала небольшая пауза, после чего тот же голос произнес несколько тише и уже гораздо более озабоченно:

— Послушай, Билли, эти типы не шутят, старик. Если ты им что-то сделал, то лучше поостерегись. И не забывай, что у них здесь прекрасные связи. На самом высоком уровне.

Билли почувствовал, как по его спине снова пробежал холодок и, попрощавшись, повесил трубку.

Отправив по домам весь свой персонал и убедившись в том, что все заперто, Билли позвонил Сэм, убедился в том, что с ней все в порядке, и приготовился ждать Симпсона.

И только тут он понял, что действует не на адреналине, а на автопилоте. Но что было еще важнее, он совершал вещи, которых никогда бы не сделал, не подумав о последствиях, а в данный момент они его даже не волновали. Но суть заключалась в том, что у него не было выбора. В течение последних двадцати четырех часов события развивались таким образом, что у него не оставалось времени для размышлений. И весь ужас заключался в том, что ему надо было испить чашу до дна, для того чтобы выжить. В этом у него не оставалось никаких сомнений.

Но что его удручало еще больше, так это то, что он начинал получать от этого какое-то извращенное удовольствие. Он давно уже привык чувствовать возбуждение на субботних стадионах, но то чувство было абсолютно несравнимо с этим. Оно даже близко не напоминало его прежние ощущения. На сей раз речь шла о жизни и смерти, ни больше и ни меньше. И он должен был выложиться на полную катушку.

Пронзительный звон мобильника прервал ход его мыслей, и, протерев глаза, чтобы стряхнуть наваливающуюся усталость, Билли схватил его со стола и прижал к уху. Раздавшийся в трубке голос был настолько неожиданным, что сердце у Билли остановилось от ужаса — вместо ожидаемого резкого северного акцента, в ней звучала мягкая южная речь.

— Мистер Эванс?

— Да, — хрипло ответил он и сглотнул. — С кем?..

— Я просто интересуюсь, мистер Эванс. Не знаете ли вы, где находится Симпсон?

— Нет. Но я знаю, как с ним связаться, — ответил Билли, сам потрясаясь обыденности своего тона. — Он знает, что его кто-то ищет. Именно поэтому он прячется. И просил меня, чтобы я помог ему выехать из страны.

— Так, может, вы поможете нам найти его? Это сильно упростит жизнь всем заинтересованным лицам. Включая вас.

Билли почувствовал, как его начинает бить дрожь от откровенной угрозы, прозвучавшей по телефону,

— Не думаю, что это хорошая мысль. По крайней мере, сейчас. Мне надо вам кое-что объяснить.

Последовала небольшая пауза, после чего снова послышался голос с мягким ирландским акцентом:

— Говорите. Я слушаю.

Билли глубоко вздохнул, закрыл глаза и произнес:

— Я хочу, чтобы вы поняли, что я не имею никакого отношения к происшедшему с Джимми Морганом. Симпсон действительно обращался ко мне с просьбой о помощи, но я отказал ему. Я не занимаюсь такими вещами.